Персональные страницы

Резюме

В истории не только крымского, но и отечественного (в широком, настоящем, доперестроечном смысле) источниковедения (науки об исторических документах) имя Сергея Борисовича Филимонова, несомненно, займет весьма достойное место. Вообще, история - удивительная область знания, сочетающая в себе беспристрастность и трезвость математики с самой тонкой и чувственной лирикой. И еще: наверное, ни одна наука не требует такой честности - ведь малейшее, совсем крохотное искажение того или иного исторического факта порой переворачивает с ног на голову целую эпоху. И часто это делается не только сознательно, но и на заказ; примеров тому предостаточно. Труды Филимонова потому и получили широкое научное и общественное признание (их цитируют и авторитетные ученые, и популярные издания), что их автор был, есть и, не сомневаюсь, останется истинным рыцарем без страха и упрека, без лжи и компромиссов, преданно служащим своей возлюбленной Истории.

В истории не только крымского, но и отечественного (в широком, настоящем, доперестроечном смысле) источниковедения (науки об исторических документах) имя Сергея Борисовича Филимонова, несомненно, займет весьма достойное место. Вообще, история - удивительная область знания, сочетающая в себе беспристрастность и трезвость математики с самой тонкой и чувственной лирикой. И еще: наверное, ни одна наука не требует такой честности - ведь малейшее, совсем крохотное искажение того или иного исторического факта порой переворачивает с ног на голову целую эпоху. И часто это делается не только сознательно, но и на заказ; примеров тому предостаточно. Труды Филимонова потому и получили широкое научное и общественное признание (их цитируют и авторитетные ученые, и популярные издания), что их автор был, есть и, не сомневаюсь, останется истинным рыцарем без страха и упрека, без лжи и компромиссов, преданно служащим своей возлюбленной Истории.

С Сергеем Филимоновым мы давно и часто встречались вскользь и мимоходом на всяких музейных конференциях и исторических юбилеях. Впечатления "рубахи-парня" он не производил, держал дистанцию, но и очкариком-занудой не выглядел, несмотря на традиционные для ученого мужа "окуляры", - уж больно независимо держался, да и чувствовалась в нем крепость не только внутренняя, но и внешняя, физическая: что-то неуловимо военное, словно у демобилизованного. Как потом оказалось, я почти не ошибся...

Родился Сергей Борисович Филимонов в 1947 году в Кутаиси, на территории ныне совершенно иностранной, а тогда родной, гостеприимной, прекрасной Грузии, в семье кадрового офицера-фронтовика. Не многих доводилось встречать мне в жизни мужиков, отнюдь не расположенных к сантиментам, над кроватью которых висела бы фотография отца. У Сергея Борисовича фотопортрет рано ушедшего из жизни отца в военной форме, в орденах и медалях, висит именно у изголовья. Рядом - давняя фотография, на которой Сергей с мамой. Чувствуется, как бережно и нежно относился к ней Сергей Борисович, но характер воспитал в нем, несомненно, отец. Абсолютная честность, принципиальность, глубокая ответственность за слова и поступки, дисциплинированность - вот те качества, которые прививал своему сыну Филимонов-старший.

В детстве поскитался с отцом по гарнизонам Грузии, Азербайджана, ГДР, Украины. Постоянные переезды воспитывали мобильность, неприхотливость, коммуникабельность, боевитость (с каждым переездом - новое мальчишеское окружение!). С учетом вышеперечисленных качеств, прививавшихся отцом, - идеальный "настоящий полковник".

Таковым и задумал стать Сергей Филимонов, ко времени окончания сугубо мирного вуза разуверившись, было, в возможности сделать честную научную карьеру "на гражданке".

Но в планы Сергея вмешался отец. В декабре 1969 года состоялся последний разговор 22-летнего студента 5 курса Московского историко-архивного института Сергея Филимонова с 54-летним отцом, умиравшим от рака в Киевском окружном военном госпитале.

- Каковы дальнейшие планы? - спросил отец, знавший, что эта их встреча - последняя.
- Окончу институт, отслужу год в армии, поступлю в военную академию, буду офицером, как ты, - ответил Сергей, не подозревавший, что видит отца живым в последний раз: мама, Мария Васильевна, тщательно скрывала от сына смертельную болезнь Бориса Дмитриевича.
- Не советую.
- Почему?
- Выше майора звания не получишь.
- Отчего же? Ведь не совсем уж плохой.
- А ты, будучи лейтенантом, полковнику сможешь указать на его неправоту?
- Конечно, смогу.
- Знаю. Потому и не советую. Вот я, к примеру, имея два высших образования (истфак Ростовского пединститута и Московская академия имени Ленина), пройдя Великую Отечественную "от звонка до звонка", заслужив немало боевых наград, встретив Победу майором, выше подполковника не поднялся. По причине характера. И у тебя характер такой же. Правдолюбцам в армии в мирное время - не место. Не ходи-ка ты, сынок, в офицеры.

Сергей и не пошел. Но - обо всем по порядку.

Школьные годы прошли в маленьком, но древнем городе Лубны на Полтавщине, где стояла (и ныне стоит!) легендарная 25-я Чапаевская дивизия, в которой служил отец и в которой всерьез заботились и о сохранении лучших армейских традиций, и о воспитании на них. Филимонов любит повторять: "Все мы родом из детства, а мое детство прошло в 25-й Чапаевской дивизии, в сопровождении песен Владимира Высоцкого, доносившихся из каждого двора". Очень гордится тем, что из пятидесяти ребят их военного городка в Лубнах, друзей детства, "почти все выросли настоящими мужиками, для которых главное в жизни - не только профессиональный успех, но и честное имя".

В пятом классе записался Сергей в кружок при краеведческом музее. Несмотря на "нежный" возраст, от энтузиаста не отмахнулись, а со всей серьезностью дали задание собирать материалы по истории местного края. По воскресным дням Сергей со своим закадычным дружком Валеркой, который тоже записался в кружок, ездили по близлежащим селам, выспрашивали стариков, выклянчивали утварь, фотографии, документы. Потом, как вспоминает сам Филимонов, гордо показывали уже в музее - "эти экспонаты - наши!". Именно тогда чуткие учителя увидели, верно, в Филимонове задатки историка и поддержали его в увлечении. (Кстати, и друг Валерка ныне - уважаемый декан исторического факультета одного из российских университетов). А окончательный выбор был сделан после 7-го класса. Сергей с отцом поехали к дядьке в Анапу. Там отдыхала доцент Московского историко-архивного института. Жили в одном дворе, вместе ходили купаться на море. Как-то она спросила Филимонова: "Кем хочешь стать?" - "Археологом" - ответил Сергей. - "А почему?" - "Где ни копнешь - клад". - "А знаешь, есть такая наука - архивоведение, очень интересная". - "Да ну, там уже все давно известно". - "Нет, многие документы еще ждут своего исследователя". И посоветовала прочитать книгу Романа Пересветова "Тайны выцветших строк". "Когда прочел - решил: только в Историко-архивный буду поступать", - рассказывает Сергей Борисович. Школу закончил в 1965 году с золотой медалью, на вступительных в вуз сдавал один профилирующий экзамен по истории СССР. Сдал на "отлично". "Удивительное было ощущение: иду по Москве, смеюсь от радости - это все теперь на целых 5 лет мое, - как в сказке!" - делится он со мною. Как оказалось, Москва стала его городом не на пять лет, а на всю жизнь...

С учителем ему повезло. Вообще, наверное, есть некая закономерность: везет тем, кто сам делает все возможное для своего везения. Профессор Сигурд Оттович Шмидт, сын легендарного академика Отто Юльевича Шмидта, человек огромной эрудиции, выдающийся ученый и педагог, стал у Филимонова научным руководителем. С.О.Шмидт привлек Филимонова к участию в работе руководимого им кружка "Источниковедение отечественной истории". (Через этот старейший в СССР научный студенческий кружок, о котором много писала пресса, прошли все ученики Сигурда Оттовича, среди которых ныне - десятки кандидатов и докторов наук, широко известных специалистов в области источниковедения). С.О.Шмидт настоял на том, чтобы свою курсовую работу Сергей писал по истории отечественного краеведения: "Вот тебе поле необработанное, получишь с него блестящий урожай". И стал Филимонов заниматься историей краеведения, причем тогда, когда это было не только не престижно (в отличие от сегодняшнего дня), но и в полном смысле небезопасно. Дело в том, что курсовая работа, а потом и дипломная, были посвящены знаменитому краеведу 1920-х годов Михаилу Ивановичу Смирнову, репрессированному, подобно подавляющему большинству его коллег, в годы сталинского террора, и ко времени защиты Филимоновым диплома еще не реабилитированного. Даже заметку о Смирнове газета из его родного города Переславля-Залесского от Филимонова не приняла. Побоялись - ведь враг народа! А сейчас там музей, основанный М.И.Смирновым, носит его имя, научные конференции, посвященные памяти этого замечательного краеведа, проводятся. Так что внес Филимонов свой весомый вклад в дело возвращения ученому его доброго имени. Можно сказать, что теперь этот принцип - возвращение, восстановление справедливости в отношении конкретных оклеветанных (или по каким-либо причинам обойденных вниманием историков) людей, событий и фактов - стал научным и, значит, жизненным принципом Сергея Борисовича. Ведь наука для него - жизнь, своей жизни без постоянного поиска в архивах, библиотеках и музеях он и представить не может. И это - не комплимент уважаемому человеку и доброму приятелю, а констатация факта: встречается, хотя и крайне редко, особенно теперь, такой тип людей ученых... Кстати, насчет бескомпромиссности Филимонова: заканчивая в 1970 году институт, как и школу, на одни пятерки, "пролетел" он - таки с аспирантурой. Диплом защитил не просто "на отлично", а с рекомендацией к печати - это своего рода "высший пилотаж". А вот государственный экзамен пришлось сдавать по истории КПСС. Беспартийный Филимонов (беспартийный по определению: ни в каких политических партиях - ни в правившей страной прежде, ни во рвущихся к власти теперь - Сергей Борисович никогда не состоял), скептически относившийся к "уму, чести и совести нашей эпохи" и к лживым учебникам по истории КПСС, притворяться и лукавить не смог, за что в итоге и получил "трояк". Пришлось уже почти несомненную аспирантуру отложить. Поработал в архивах Краснодара (по распределению) и Черкасс (где жила больная мама). И - снова Белокаменная, еще 3 года в аспирантуре с целевым - в Свердловск - назначением.

В Уральском университете преподавал 2 года. Вспоминает, что много раз бывал в располагавшемся неподалеку от корпусов университета печально известном Ипатьевском доме, где в ночь на 4 (17) июля 1918 года большевиками преступно были расстреляны Николай II, его семья и свита; дом этот вскоре по преступному же указанию тогдашнего первого секретаря Свердловского обкома КПСС Бориса Ельцина был снесен...

В 1976 году Симферопольский университет объявил конкурс на преподавателя источниковедения. Филимонов, будучи специалистом в области историографии, источниковедения и методов исторического исследования (редкая, замечу, специальность), подал документы. И - прошел. До того на солнечном полуострове был один только раз: в пионерском лагере "Артек", мечте всех советских ребят.

В Крыму Сергей Борисович Филимонов вот уже треть века не просто живет и работает. Он живет Крымом и работает для Крыма. Преподает (мастерски преподает!) такие специфические предметы, как "Источниковедение", "Архивоведение", "Основы исторических исследований", обучая вот уже которое поколение крымских студентов "ремеслу историка". Руководит написанием курсовых и дипломных работ, кандидатских диссертаций, ориентированных на ликвидацию "белых пятен" в истории Крыма. И сам остается неутомимым исследователем прошлого, делающим многочисленные и, зачастую, сенсационные открытия.

О наиболее "громких" документальных находках профессора Филимонова крымчане знают. О них Сергей Борисович регулярно рассказывает на страницах газет (в газете "Таврический Университет" появилась даже специальная рубрика "Документальные находки профессора Филимонова"), журналов и книг, выступая по радио и телевидению, на научных конференциях, перед различными приглашающими его аудиториями. Похоже, не далек от истины был С.О.Шмидт, когда в аспирантские годы своего ученика, пораженный количеством и значимостью его научных открытий, как-то воскликнул: "Вы, Сергей, скоро "Слово о полку Игореве" отыщете!"

Кандидатская и докторская диссертации Филимонова, как и дипломная работа, защищены были в Историко-архивном институте и посвящены истории отечественного краеведения. В разработке этой чрезвычайно популярной сегодня темы Сергей Борисович стал не только первопроходцем, а и, по шутливому определению С.О.Шмидта, "живым классиком".

Но круг научных интересов Филимонова никогда не ограничивался рамками "диссертабельности". Он - автор более 300 печатных работ (в том числе - 8 книг; некоторые его книги неоднократно переиздавались). Разнообразие, новизна и сегодняшняя востребованность их тематики впечатляют. Вот перечень основных сюжетов книг, статей и документальных публикаций Филимонова: мощное краеведческое движение, развернувшееся в СССР с начала 1920-х годов, и его разгром в 1929-м (труды Филимонова позволили его учителю профессору С.О.Шмидту охарактеризовать этот период в истории отечественного краеведения как "золотое десятилетие"); роль краеведческого движения 1920-х годов в сохранении и развитии исторической науки (Филимонов установил: поскольку ни в школах, ни в провинциальных вузах СССР до середины 1930-х годов история не преподавалась, краеведческие общества после 1917 года приобретали значение главных, а порой и единственных на местах хранителей исторической памяти и культурных традиций, за что в итоге они и были разгромлены); богатейшее, но остававшееся запретно-забытым научное наследие разгромленных краеведческих обществ и репрессированных краеведов (подлинной сенсацией для москвоведов стала находка аспирантом Филимоновым уникального архива общества "Старая Москва"); остававшаяся малоизученной деятельность старейших и авторитетнейших крымских краеведческих организаций - Таврической ученой архивной комиссии и Таврического общества истории, археологии и этнографии (в том числе их яркая, как показал Филимонов, пушкиноведческая деятельность); недавно рассекреченные крымские антибольшевистские газеты времен Гражданской войны и отражение на их страницах научной, культурной и религиозной жизни на полуострове (в этих источниках Филимонову удалось выявить и остававшиеся неизвестными материалы об истории Таврического университета первых лет его существования); остававшиеся неизвестными крымские публикации выдающихся писателей и ученых (Аркадия Аверченко, о. Сергия Булгакова, Владимира и Георгия Вернадских, Бориса Грекова, Николая Гудзия, Власа Дорошевича, Арсения Маркевича, Александра Самойловича, Алексея Соболевского, Алексея Толстого, Ивана Шмелева и др.); хранившиеся в архиве КГБ и долгие годы остававшиеся засекреченными так называемые "судебно-следственные дела" (ни следствия, ни суда, как правило, не было) многочисленных жертв красного террора в Крыму 1920 - 1921 годов (в том числе дела прототипов таких рвущих сердце произведений, как "Подвальные очерки" Аделаиды Герцык и "Солнце мертвых" Ивана Шмелева) и репрессированных в Крыму в 1920-е - 1940-е годы представителей русской интеллигенции, дворянства и духовенства (в том числе дело крупнейшего русского религиозного мыслителя о. Сергия Булгакова, в 1922 году высланного из страны); послереволюционные судьбы крымских православных святынь (мощей святых, чудотворных икон, предметов, пожертвованных в храмы и монастыри Тавриды крупнейшими государственными деятелями Российской Империи); жизнь и труды епископа Таврического Михаила (Грибановского), ставшего прототипом чеховского "Архиерея", и святителя-исповедника Луки (Войно-Ясенецкого), бывшего в последние годы своей земной жизни (1946 - 1961) архиепископом Симферопольским и Крымским, в 1996 году Русской Православной Церковью канонизированного...

Хочу подчеркнуть, что труды Филимонова не только помогают реабилитировать в общественном сознании того или иного невинно осужденного человека - например, Нину Николаевну Грин, жену и музу писателя Александра Грина (ей он "поднес и посвятил" свои знаменитые "Алые паруса"), которая провела 10 лет в сталинских лагерях и не дожила до своей реабилитации. Труды Филимонова раскрывают историческую правду, замалчиваемую и преступно скрываемую многие десятилетия. В 2003 - 2006 годах увидели свет очередные книги Филимонова и написанные с его участием: "В.И.Вернадский и Крым: люди, места, события..." (в этом коллективном труде Филимонову принадлежит раздел о сыне академика Вернадского Георгии, выдающемся историке, ушедшем в ноябре 1920 года с армией Врангеля в эмиграцию и вычеркнутым за то из памяти нескольких поколений советских людей, ничего не знавших о его судьбе и творчестве); "Интеллигенция в Крыму (1917 - 1920): поиски и находки источниковеда"; "Секретно": архиепископ Крымский Лука (Войно-Ясенецкий) под надзором партийно-советских органов" (этот сборник недавно рассекреченных архивных документов подготовлен к печати Филимоновым совместно с протоиереем Николаем Доненко); "Тайны крымских застенков. Документальные очерки о жертвах политических репрессий в Крыму в 1920 - 1940-е годы"; "Хранители исторической памяти Крыма: О наследии Таврической ученой архивной комиссии и Таврического общества истории, археологии и этнографии (1887 - 1931 гг.)". Рекомендую всем, независимо от исторических и политических пристрастий, познакомиться с этими замечательными трудами. За книгу "В.И.Вернадский и Крым" Филимонов стал лауреатом премии Автономной Республики Крым (2007), за книги о святителе Луке и жертвах политических репрессий - лауреатом премии имени В.И.Вернадского Таврического национального университета (2004), а книга "Хранители исторической памяти Крыма", даже не будучи отмеченной официальными наградами, непременно станет (уверен!) настольной книгой крымоведов.

Вышеперечисленным не ограничивается вклад профессора Филимонова в крымоведение. В 2000 - 2006 годах под его редакцией вышли оригинально составленные, талантливо написанные, богато иллюстрированные и великолепно изданные Издательским Домом "ЧерноморПРЕСС" книги-альбомы "Столица Крыма Симферополь", "Судак", "Ялта", содержащие интереснейшую информацию о прошлом и настоящем этих городов. В планах - издание аналогичных книг и о других городах Крыма.

Но сблизило нас с Филимоновым не только крымоведение, а и Православие. Встретились как-то на праздничной службе в храме, и отношения сразу стали иными: ничто так не роднит людей, как вера и Родина. Не много профессоров, даже и в наше, куда уж какое либеральное в отношении церкви время, можно встретить на богослужениях. Для Сергея Православие - не дань времени или интерес историка, а веление сердца. Мама покрестила тайком еще в раннем детстве, а в храм впервые попал опять же в Москве (ах, как много она и впрямь для русского сердца!), и сразу, как искренне - радостно поделился, "ощутил что-то такое доброе, такое благодатное, такое исконно родное". И первую свою курсовую работу студент Филимонов посвятил оригинальной историко-церковной теме - "Реформы высшего церковного управления в августе - ноябре 1917 года", о Патриархе Московском и всея Руси Тихоне, причисленном ныне к лику святых. В студенческую же пору Сергей Филимонов впервые побывал и в одном из немногих действовавших тогда монастырей - в знаменитой Троице - Сергиевой лавре. С тех пор каждый год - паломничество по монастырям и храмам России (даже до Соловков добрался!), Крыма, Украины. Помню, как-то встретились с Сергеем на службе у "общего" батюшки отца Николая Доненко в Нижней Ореанде. Тогда в храм к нему служить на престольный праздник пришел старец - архимандрит Кирилл (Павлов). Мы с Филимоновым благословились у великого молитвенника в алтаре, держим это событие в сердце, как одно из самых значимых в жизни...

Вот такой он, Сергей Борисович Филимонов, доктор исторических наук, профессор, заведующий кафедрой российской истории Таврического национального университета, академик Крымской академии наук, член Союза русских, украинских и белорусских писателей Автономной Республики Крым, ученый-архивист, источниковед, публицист.

Георгий Когонашвили, председатель фонда "Искусство во имя Христа"

Ялтинская, 4, Симферополь,
Крым, Украина, 95007

Тел.: +380 652 51-65-80 (раб.)

E-mail: sergfilimon@crimea.edu